Легенды не считаются полностью достоверными историческими
свидетельствами, но, в большинстве своем, легенды основаны на реальных
событиях. Донская земля хранит немало тайн и загадок…
ЛЕГЕНДА 1. «ПОЧЕМУ ДОН ИВАНОВИЧЕМ
ЗОВУТ»
Рассказывают, было у старика Ивана два сына: одного звали Шат, а
другого - Дон. Шат был старше, сильнее, а Дон – меньшой сын – слабее.
Жили одной семьей поначалу, дружно жили, да только пришло время
расстаться. Подросли сыновья, пора им было судьбу свою пытать. Вывел
отец их за околицу, велел слушаться его во всём и дорогу каждому указал.
Только Шат не послушался отца, начал тропки полегче искать, с пути
сбился да и заблудился в болтах. А Дон Иваныч шел туда, куда отец
наказывал, и всю Россию прошел, стал знатен да славен...
Сказка - сказкой, а выдумки в ней нет. Вытекали из Иван-озера, что под
Тулой-городом, два ручья. Один – перешагнуть можно, это – Дон. Другой –
широкий да бурный – Шат. Дон все на юг путь держал, а Шат бросался из
одной стороны в другую, пока совсем не затерялся и притоком реки Упы не
стал.
Про речку Шат никто не знает, а Дон – река знаменитая, большая, она
морские корабли на своих волнах качает, и города на ее берегах встают.
Недаром и зовут люди реку свою родную ласково - Дон- Ивановичем.
Много поэтических легенд и сказаний сохранил народ о казачьей
вольнице. Так, например, существует легенда об Иштереке, его дочери
Султанет и вольных людях, предводительствуемых Сары-Азманом на Дону..
Впервые эту легенду записал писатель Александр Николаевич Скрипов в
1951 году по рассказу жителя Ростова - на - Дону - казака С. Щелкунова. Но
автор ее - народ.
ЛЕГЕНДА 2. «Султанет - возлюбленная донского
атамана Сары – Азмана»
По степям Прикумья кочевал ногайский князь Иштерек. Была у него дочь
Султанет. Сильно хворала Султанет. Иштерек звал лекарей, но никто не мог
ее вылечить. Однажды странствующий старик посоветовал отвезти дочь на
Дон: «Там есть ключ Ак-су. Напои ее той водой».
Быстро собрался Иштерек. Он передвигался по бескрайним степям,
переходил реки. Вокруг - безлюдье. Только ковыли шумят да дикие птицы и
звери встречаются на пути. Не у кого спросить, где же ключ. Встретившийся
путникам старец рассказал, где бьет Ак-су. «То владение вольных людейказаков. Атаманом у них - Сары-Азман, что означает значит рыжий человек».
Встретился, наконец, Иштерек с вольными людьми. Сары-Азман
дружелюбно принял ногайцев и довел до живого ключа. «Сколько больных
ни приходило к нему, все стали здоровыми», - сказал атаман.
Порозовела Султанет, а красоты она была необыкновенной.
Полюбил ее Сары-Азман. Послал он своих товарищей с просьбой выдать
Султанет за него замуж. Не захотел Иштерек оставлять дочь в незнакомых
местах и отклонил предложение Сары-Азмана.
Султанет тоже полюбила казачьего атамана и твердо решила стать его
женой даже без согласия отца. Ночью она убежала из стана. В глубокой
Кобяковской балке ждал ее Сары-Азман. Хватился дочери Иштерек,
организовал погоню.
Долго разыскивал по окрестным местам. Вдруг на полном скаку сорвался
конь с крутого, каменистого обрыва и разбился вместе с седоком. Тогда все
ногайцы перешли под правление атамана.
С тех пор место, где было становище Иштерека, стали называть КизиТиринга (кизи –тиринга - «кызыл» - красный, «кыз» - девица, «тера» долина. Балка находится на глинах, которая в геологии именуется «краснобурой», «кирпично-красной». Балка Кизитиринка находится ниже Кобяковой
балки (Кобякова городища), что значит «пропавшая девушка», а поселение,
расположившееся возле ключа Ак-су, нарекли Аксаем. А в переводе с
тюркского «Ак-су» означает «белая, живая вода».
Сары-Азман. Происхождение первого донского атамана не установлено.
Историки считают, что он «был татарином, но мог быть и русским,
носившим татарское прозвище». Вошел он в историю тем, что, как отмечал
Н. М. Карамзин, «именуясь подданным Иоанна» (Ивана Грозного), строил
крепости на Дону.
Другие подробности о Сары-Азмане неизвестны. Сары-Азман - слово
персидское, бывшее в употреблении у ногайцев и означающее «удальцы».
Е. П. Савельев, донской дореволюционный историк
ЛЕГЕНДА 3. «О БАЛКЕ КОБЯКОВОЙ»
Вид на Кобяково городище из станицы Аксайской в период проведения
здесь раскопок А.А. Миллером (1924-1926 г.г.)
Легенда записана со слов 107-летнего казака Г. А. Антонова в 1909 году.
Предание гласит, что половецкий хан Кобяк любил лошадей и всячески
поощрял тех, кто поставлял ему выдающихся скакунов.
Однажды Кобяку понравился жеребец русского боярина. Он подговорил
одного русского по имени Лавр, и тот украл для него полюбившегося
жеребца. Боярин узнал, кто обидчик, и пришлось Лавру бежать к хану.
Кобяк одарил Лавра целым косяком половецких коней и сделал его
надсмотрщиком над своими табунами, как человека знающего. Несмотря на
такое внимание хана, Лавр (по-половецки Овлур) тосковал по родине и все
искал случая вернуться домой. Однако он понимал, что в случае неудачного
побега из Кобякова становища ему бы пришлось испытать на себе всю силу
ханского гнева. Случай помог ему.
Хан Кобяк взял в плен русского князя Игоря Святославича, которого
разбил где-то в степях Приазовья. Овлур начал подготавливать князя бежать,
но Игорь долго отказывался. Тогда Овлур тщательно подготовил побег подговорил стражу, заготовил лодку для переправы через Дон, в камышах
спрятал лошадей. Игорь, наконец, согласился, и побег удался. Отсюда название оврага, где стоял стан Кобяка - Кобякова балка.
ЛЕГЕНДА 4. « О КОБЯКОВСКОМ ДРАКОНЕ»
Уникальная культура бронзового века, подобной которой нет ни в
России, ни за её пределами, носит название Кобяковской. Памятники этой
культуры, возникшие в начале I тысячелетия, известны также у станицы
Гниловской, поселков Хопра и Сафьяново.
Поселения кобяковцев строились на холмах. Первоначально это были
полуземлянки, позже - каменные сооружения. В основном, кобяковские
племена занимались рыболовством.
Полагают, что кобяковская культура генетически восходит к срубной
культурно-исторической общности, для которой было характерно оставлять
умерших в срубах. Кобяково городище манит к себе исследователей. Каждый
год десятки кладоискателей ищут здесь скифские сокровища.
Надо сказать, Кобяковские пещеры издавна пользовались дурной славой
у местного населения. Там частенько пропадали люди, исчезала скотина.
Археологи обнаружили, что некоторые из пещер (правильнее было бы
назвать их подземными ходами) очень длинные и разветвленные.
Зловещая легенда связана с ущельем под Кобяковским городищем: будто
бы живет там древний дракон. В 70-е годы подземелье исследовали военные.
В черную дыру спустились двое солдат. Гул, сдавленные крики,
окровавленный обрывок телефонного кабеля - вот все, что осталось от них…
ЛЕГЕНДА 5 «О ДОНСКОМ БЕССМЕРТНИКЕ»
Есть в донских степях растение – бессмертник Сорванный цветок этого
растения может оставаться десятилетиями сухим и ярким, как будто его
только сорвали. О названии этого растения есть несколько легенд.
Вот одна из них, которая родилась в ту давнюю пору, когда на Русь
пришли злые вороги, и земля не просыхала от горьких слез матерей, вдов и
сирот. Пришла будто бы к татарскому хану Батыю русская женщина
Овдотья. Упала перед ним на колени: "Позволь откупить брата милого".
Удивился Батый: "Брата? А муж?".
"Замуж выйду - муж будет. Муж будет – сын родится. А брата мне уже
нигде не взять – родителей моих сжег ты в Рязани…".
Подивился Батый мудрости русской женщины, наклонился, сорвал
первый попавший под руки цветок, протянул его Овдотье: "Иди по моей
Орде, и доколе цветок не увянет, тех из своей родни, кого сыскать успеешь,
бери без выкупа".
Не ведал Батый, что женщина сможет волшебную силу скромному цветку
передать – соберут ее ладони воедино и любовь великую, и печаль грозную,
и гнев неукротимый, чтобы не дать увянуть цветку.
Долго бродила Овдотья по Орде, и многих русичей тогда она спасла.
Жил заветный цветок и еще красивее стал! С той поры и назвали его
бессмертник.
Спустился на степь предвечерний покой,
Багряное солнце за тучами меркнет…
Растет на кургане над Доном-рекой
Суровый цветок-бессмертник.
Как будто из меди его лепестки,
И стебель свинцового цвета…
Стоит на кургане у самой реки
Цветок, не сгибаемый ветром…
ЛЕГЕНДА 6 «О ДОНСКОМ ЦВЕТКЕ-БЕССМЕРТНИКЕ»
(по мотивам легенды о донских казаках)
Отцу
I
Давно это было, в лихие года
На Дон налетела с востока орда,
Прошла по Присуду с мечом и огнём,
Хлеба потоптала монгольским конём,
Поля окропила казачьей рудой,
Связала невольников крепкой уздой,
Разрушила храмы, сожгла городки
И в степи вернулась от Дона-реки.
А вслед за ордой от свово куреня
Плелись полоняне, судьбину кляня.
Ох, много донцов той далёкой весной
Узнали про вражий аркан власяной.
II
У Марьи-казачки монголы родню
Забрали с собою в полон на корню Любимого мужа и сына-мальца,
И дажедь почтенного старца-отца.
Спалили избёнку, порушили баз,
Она, же в леваде укрывшись, спаслась.
Ох, как горевала, оставшись одна,
Уж лучше б с семьёй бедовала она!
Потом порешила, что будя кричать,
В Орду ей дорога, родню выручать.
Отвесила Дону прощальный поклон
И двинулась прямо в ордынский полон.
Нелёгок и долог был путь у неё,
Безлюдные степи, не встретишь жильё.
Достались казачке и холод, и зной,
И голод, и жажда, и волчий конвой.
Она шла вперёд, разбирая следы,
И так через год добрела до Орды.
Оборвано платье, обувки нема,
Зияет прорехой пустая сума,
Тоща, что и мёртвый глядится живей,
Но всё же добралась до цели своей.
III
Марию доставил в шатёр караул,
И хан на неё с интересом взглянул:
- Чего тебе, женщина? Кто ты? Откель?
Зачем ты пришла? Какова твоя цель?
- Ты зришь пред собою казачью жену,
Супруг мой и чадо в ордынском плену,
Родитель мой с ними, я так их люблю!
О, хан, отпусти их на волю, молю!
А коли не пустишь, бери меня вслед.
Мне жизни на воле без родичей нет.
И хан ей сказал: - Ты смела и горда!
За то, что решилась добраться сюда,
С тобой отпустить я могу одного,
Того, кто дороже, милее всего.
Мария задумалась, спала с лица
И, глядя сквозь слёзы, сказала: - Отца!
Воскликнул правитель, услышав ответ:
- Подумай, отцу твоему много лет!
Он пОжил на свете, казачка, к тому ж
С ним рядом томятся твой сын и твой муж.
Погибнут в неволе, вдали от Руси.
Не хочешь супруга, хоть сына спаси!
Мария сдержала рыданье в груди:
- Ты мыслишь, что баба рехнулась, поди?
Тяжел этот выбор, но сам посуди,
Ведь я молода, и вся жизнь впереди.
Я с помощью Божьей на этом пути
Смогу себе нового мужа найти...
Вновь сына рожу - буде воля Творца,
Но кто мне заменит родного отца?
IV
Внимательно выслушал женщину хан
И нукеру крикнул: - Скачи за шихан!
В степи средь привычного всем ковыля
Цветок необычный взрастила земля,
Сиреневый цвет, как в Ононе вода.
Найди и сорви, и немедля сюда!
Вернулся посланник, доставил цветок,
И хан, протянув его женщине, рёк:
- Твой мудрый ответ оценить я сумел
И выполнить просьбу твою захотел.
Ты с этим цветком походи по Орде,
Искать своих близких с ним можешь везде.
Но помни, для поиска выделен срок,
Пока не завянет, не сгинет цветок.
Найдёшь их - до дома дорога пряма,
А нет, не взыщи, оставайся сама.
Загадка таилась в его словесах,
И тлела улыбка в раскосых глазах.
Взглянула казачка, лишь молвила: - Ах!
И высохли слёзы на впалых щеках.
Отвесила хану поклон - Исполать!
Спасибо за милость! Пойду их искать.
Предчувствием встречи с родными полна,
С цветком по Орде зашагала она.
Сияли глаза, как над Доном рассвет.
А хан ещё долго смотрел ей вослед.
V
Бессмертником кличут цветок на Дону,
Имеет он тайну-загадку одну.
Ить, как утверждает казачья молва,
Он может не вянуть не день и не два,
Неделю и месяц, кубыть даже год,
Бессмертник сиреневым цветом цветёт.
VI
А кто из потомков казачьих родов
Сейчас, как Мария, на подвиг готов?
А ежели выбор предложат такой,
Кого мы возьмём на свободу с собой?
И даст ли нам кто на пороге беды
Бессмертник иль даже хучь кружку воды?
Надеяться, вдруг да придёт мудрый хан?
А может, не ждать? Подскажи, атаман!
ЛЕГЕНДА 7 «О МАНЫЧЕ»
На территории нашего края насчитывается больше сотни больших
и малых озер. Самое большое в Ростовской области – озеро МанычГудило.
Название «Маныч» - от тюркского слова «манач», что значит
горький. Водой из реки не утолишь жажду.
Озеро Маныч-Гудило с водой, солёность которой превышает почти
вдвое солёность Чёрного моря, является одним из крупнейших озер
Европы.
Озеро Маныч – Гудило
Суровая красота озера Маныч-Гудило, контрастность и отчасти
непредсказуемость происходящих в нем природных явлений,
слабая изученность многих из них порождали среди живших в
окрестностях людей легенды, сказки, были.
Вот одна из легенд о необычной реке.
Маныч – слезы матерей.
Давно это было. Так давно, что уже никто и не помнит. Началась война, и
войско отправилось в поход. Год проходит, два прошло – нет вестей от
войска. Минуло много лет, жены состарились без мужей, а войска все нет.
Наконец добрался до ханства долгожданный гонец, но с плохой вестью. Он
принес черный бунчук на копье – погибло войско. Скорбный плач поднялся
над степью, горе пошло по калмыцким хотонам, осиротели дети.
Одна из матерей, потерявших на войне сына, решила найти мертвое тело
воина и обратилась к зурхачи (астрологу). Тот по расположению звезд
вычислил, что ее сын погиб на другом конце земли, а добраться к этому
месту можно только выкопав глубокую яму. Но такую глубокую, чтобы
проделать в земле сквозную дыру и выйти на другой конец земли. Тогда
женщина собрала всех матерей, у которых на войне погибли сыновья и стали
они лопатами рыть землю в том месте, где указали им зурхачи.
Много лет рыли несчастные, пока совсем не обессилили, но не прорыли и
половины. Поняли они тогда, что не достигнуть им края земли и не увидеть
при жизни тела сынов. Побросали лопаты и стали плакать. Горькие слезы
стекают в вырытую яму. Через некоторое время слезы заполнили огромную
яму, а женщины все плачут, и нет этим слезам конца.
Разлилось морем вода из слез, и скрыла этих женщин с головой. Так до
краев этот котлован и заполнился.
Говорят, что матери эти под водой до сих пор плачут и копают, и копают
землю. Поэтому летом вода в Маныче убывает, а весной прибывает.
Интересно то, что когда вода убывает, то тихо становится вокруг, а потом
вдруг долгий стон доносится со дна Маныча. И от этого стона все животные
и птицы покидают Маныч, но когда он прекращается, то снова возвращаются
к воде.
А вода в реке Маныч горько – соленая от слез матерей.
ЛЕГЕНДА 8 «ОБ АЛЫХ ТЮЛЬПАНАХ»
(Легенда записана на Верхнем Дону)
…Когда белые казнили красногвардейский отряд Подтелкова и забросали
могилу сырой землей, заровняли так, что и видно ее не было, убралась будто
бы она сплошь цветами, огнем заполыхали тюльпаны.
Послал атаман своих есаулов вытоптать цветы, а наутро смотрят – они
снова цветут пуще прежнего. Белые давай тогда тюльпаны лошадьми
топтать, а они все цветут… Вот какие это были неистребимые тюльпаны, что
называются еще в наших краях лазориками.
Степные лазорики, что заполняют весной приманычскую степь, - это не
садовые тюльпаны. Они крепче и выносливее
ЛЕГЕНДА 9 « ДВЕ СЕСТРЫ»
К мирному, широкому Северскому Донцу торопливо вырывается из
теснин Белая Калитва. Прячась под кронами ветел, в зарослях кустарников
крадется к Донцу извилистая речка Лихая. Синеет высокий курган
Пирамидальный, а ближе, под городом Белая Калитва, в прозрачную воду
сбегают гребни гор-близнецов. Географы именуют их Грядными горами, а в
народе их называют «Две сестры».
Из поколения в поколение о горах тех передаются разные легенды. Самая
живучая - о двух утонувших здесь сестрах - близнецах, что остались верными
своей первой девичьей любви к бедным юношам и не пожелали, вопреки
требованиям отца, стать женами богатых, но постылых женихов.
ЛЕГЕНДА 10 «ПРО УРОЧИЩЕ
МОНАСТЫРСКОЕ»
Есть на донском берегу Монастырское урочище. Говорят, здесь слава
казачья, в боях и походах добытая, зарыта. Чтоб потомки знали и берегли её.
Когда казаки Азов туркам сдали (не по собственной воле, а по царскому
указу), увезли они на каюках тысячу товарищей своих, погибших в сражении
за Азов. Похоронили их по старинному обряду и часовню соорудили –
Капличку.
С той поры и повелось: погибнет казак на чужбине от пули вражьей –
прах его в это урочище везут. В войске Платова пятеро казаков Савченковых
сражалось против Наполеона – дед, два сына и два внука. Сам Кутузов их
похвалил. Погибли все пятеро за родную землю и здесь похоронены. А
правнук их – казак Василий Савченков – уже в последнюю, Отечественную
войну отличился. Он в казачьем корпусе Плиева служил и подвиг Матросова
повторил,
чтоб
наступавшим товарищам
помочь.
И
хоть
похоронен он под Веной,
имя его здесь, на Дону, в
камне высечено.
Есть в Монастырском
урочище
ещё
одна
братская могила. В ней
похоронены
красноармейцы,
отдавшие свою жизнь в
боях за Советскую власть
во время гражданской
войны.
А в годы Великой
Отечественной
войны
похоронили у Камплички
одиннадцать
героевморяков, с канонерской
лодки «Ростов-Дон», что
погибли при обороне
Таганрога.
ЛЕГЕНДА 11 «ОТКУДА ФАМИЛИИ КАЗАЧЬИ
ПОШЛИ»
В старину седую принимали на Дону в казаки всякого, лишь бы
за волю умел постоять да в бога веровал. Принимали и татар, и турок, и
греков, и даже немцев.
С тех пор и фамилии на Дону пошли: Грековы, Татариновы, Турченковы,
Турчаниновы, Жидченковы, Грузиновы, Калмыковы, Поляковы . . . Истинно
казачьи фамилии.
Ещё и по-другому складывались казачьи фамилии. На Хопре, к примеру,
в каждом городке укреплённый сход был – ворота и те, кто охранял их,
звались воротниками, Воротниковыми. Казаков, промышлявших разбоем,
звали «воропами», «воропаями», то бишь разбойниками, они стали
Воропаевыми.
А выходцы из Запорожской Сечи, что роднились с донцами и оседали в
казачьих станицах, именовались черкасами, Черкасовыми. Бывало и такое,
совершит казак преступление, предаст своих - атаман собирает Круг, чтоб
суд над ним учинить. Вот и выносят ему приговор: «В куль да в воду!». А
сородичи казнённого новое прозвище получали – Топилины.
ЛЕГЕНДА 12 «ПРО ПЕЧАТЬ КАЗАЧЬЮ»
В Черкасский городок, где столица казачья была, однажды, сказывают,
боярин Пафнутий Киврин приехал. Поглядел будто бы на житье-бытье
казачье и царю донес: "Город донской Черкассы, государь, не мал, а на
острову, округ – палисад да порос мохом и инде снизился до земли, башни и
раскаты – кои ветхи, а кои покляпились... Пушек на башнях немного, и
думно мне, что донские казаки их пропили, ибо они великие бражники, да им
от того страху мало, что пушек недочет – никто на их город не полезет.
Кому, государь, придёт охота смертная в осиное гнездо лик и браду пахать?"
Прочитал царь донос боярский – решил сам в том убедиться.
Приехал, рассказывают, в Черкасск Петр Первый. Идет мимо кабака и
видит: сидит на пустой бочке казак Гришка Банников, нет на нем даже
лоскута драного, только шапка запорожская, набекрень лихо взбитая да
кушак с саблей и пистолем – полное боевое снаряжение. Смотрел-смотрел
царь да как захохочет: "Бахус! Ей-ей Бахус! . . А почему сидишь голый?".
"Потому и голый, - отвечает ему казак, - что водки твоей, царь, на
похмелье не хватило. Пришлось вот рубаху да портки кабатчику заложить".
"А ты бы ружьё заложил".
"Э, нет! В портках или без порток – я все равно казак, а без ружья –
кобель дохлый"...
Посмеялся Петр, приказал выкупить казаку рубаху и портки и тут же
повелел новую войсковую печать выбить (на прежней нарисован был «елень,
стрелой пронзенный») - голый казак при оружии на бочке. Без той печати с
Дона в Москву ни одной грамоты не посылали. Ошибся, выходит, Кивринбоярин, неправду сказал, потому как никогда казак оружия не пропивал...
На Дону еще и так говорили: казак без пики да без сабли – не казак. К
седлу да к оружию он с самых пеленок был приучен... Такая уж доля казаку
выпала – землю родную от недругов стеречь, ратными делами Отечество
славить.